Решение о пилотируемом полете на Луну
 Теперь их стало два. Первый и самый главный — восстановить подорванные престиж и самоуважение Америки. Подобная задача могла быть решена только успешным осуществлением какого-либо проекта, который затмил бы советские космические достижения. Причем Кеннеди был готов рассмотреть возможность и «несимметричного» ответа на заатмосферные триумфы СССР. Еще до того, как было принято решение о программе «Аполлон», президент сказал Визнеру: «Если у Вас есть захватывающий воображение проект, осуществить который можно на Земле и от которого было бы больше пользы, скажем, опреснение океана, или что-нибудь такое же драматичное и убеждающее, как освоение космоса, то мы должны сделать это».
Но, судя по всему, ничего более «драматичного и убеждающего», чем проникновение во внеземное пространство, советник Кеннеди не нашел, а потому 14 апреля, через два дня после полета Гагарина (но еще за три недели до первого полета американца в космос), в «кабинетной комнате» Белого дома прошло совещание. Его свидетелем стал Хью Сайди, корреспондент крупнейшей американской печатной корпорации «Тайм-Лайф». В этот день Хайди должен был взять интервью у президента, но тот, вместо того чтобы сделать это с глазу на глаз, пригласил его с собой в «кабинетную комнату», видимо, желая придать как можно большую огласку теме, которая там обсуждалась. А она того стоила. Еше до появления в комнате главы Белого дома там уже находились его советники — Теодор Соренсон и Визнер, «насовцы» Уэбб и Драйден, а также руководитель бюджетного отдела в администрации президента Дэвид Белл, активно обсуждавшие «следующие шаги в космической гонке».
Кеннеди присоединился к дискуссии. Вот как описывает Хайди один из ее эпизодов:
«- Поставим вопрос так, — с нетерпением произнес Кеннеди, — есть ли область, где мы их сможем догнать? Сможем ли мы облететь Луну до них? Сможем ли мы раньше их высадить человека на Луну? Как обстоят дела с «Новой» и «Ровером»? Когда будет готов «Сатурн»? Можем ли мы сделать рывок?
Возможным решением проблемы, пояснил Драйден, стала бы организация ускоренной программы по типу Манхэттенского проекта (создание атомной бомбы. — Ю. К. ). Однако подобная мера может обойтись в $40 миллиардов, и даже в этом случае шансы победить Советский Союз оценивались, как пятьдесят на пятьдесят.
Слово взял Джеймс Уэбб.
- Мы делаем все возможное, господин президент. И благодаря вашему руководству, мы продвигаемся вперед быстро, как никогда. Но вот цена, — он запнулся, как бы взвешивая свои слова, — вот о чем я не перестаю думать.
Он повернулся к ответственному за бюджет Беллу с вопросом в глазах.
- Цена космических исследований взлетела в геометрической прогрессии, — пояснил Белл.
- Сейчас не время для ошибок, — предостерег Визнер.
Кеннеди повернулся к людям, полукругом обступившим его, и на мгновение задумался. Затем заявил:
- Когда у нас будет больше информации, я смогу решить — стоящая эта затея или нет. Если бы кто-нибудь мог сказать мне, как догнать...
Кеннеди вновь ненадолго замолчал, глядя в лица присутствовавших в комнате. После этого тихо проговорил:
- Сейчас нет ничего более важного».
Возможно, по следам совещания в Белом доме Кеннеди отправил 20 апреля меморандум вице-президенту Линдону Джонсону. В этом документе, в частности, говорилось:
«В соответствии с нашим разговором, мне хотелось, чтобы Вы, как председатель совета по космосу (орган внутри администрации президента. — Ю. К. ) возглавили работу по общей оценке нашей ситуации в области освоения космического пространства.
Несмотря на то, что Совет был создан еще при Эйзенхауэре, тот фактически не прибегал к его услугам. Кеннеди придал данному органу «второе дыхание», одновременно изменив закон, согласно которому Совет мог возглавлять толь ко президент. По новой версии закона, Совет по космосу мог возглавить вице-президент, что и случилось в 1961 г. когда его председателем стал Джонсон.
Национальный совет по аэронавтике и космосу существовал вплоть до 1973 г., после чего его деятельность была временно прекращена. Он был воссоздан в 1989 г. уже под сокращённым названием — Национальный совет по космосу (National Space Council). В 1993 г. данный Совет был вновь распущен, а его функции взял на себя Национальный совет по науке и технике при президенте (National Science and Technology Council).
1. Есть ли у нас шанс опередить Советский Союз посредством запуска в космос лаборатории, или же полета вокруг Луны, или же ракеты, которая сядет на Луну, или же ракеты с человеком на борту, которая доберется до Луны и обратно? Есть ли какая-либо другая космическая программа, которая обещала бы нам впечатляющую победу?
2. Каких это потребует дополнительных затрат?
3. Работаем ли мы 24 часа в сутки по уже имеющимся программам? Если нет, то почему? Если нет, то не посоветуете ли Вы мне, как можно ускорить эту работу?
4. При строительстве крупных ракет-носителей должны ли мы сделать основной акцент на ядерном, химическом или жидком топливе или же на сочетании всех трех типов топлива?
5. Работаем ли мы с максимальными усилиями? Добиваемся ли мы необходимых результатов?
Я попросил Джима Уэбба, доктора Визнера, секретаря МакНамару (Роберт МакНамара — министр обороны в правительстве Кеннеди. — Ю. К. ) и прочих ответственных служащих оказать Вам полное содействие. Я был бы признателен, если бы Вы мне как можно скорее предоставили доклад» (по этому меморандуму. — Ю. К. ).
К моменту встречи в Белом доме и появлению меморандума Джонсона, лунный пилотируемый проект уже обсуждался в НАСА. Информация, поступившая к Уэббу из разных источников, в том числе секретных, еще больше убедила администратора НАСА: именно посадка на Луну — «основной проект, в отношении которого мы сможем убедить президента, что сможем его осуществить, и осуществить раньше русских, или по крайней мере у нас имеется достаточно шансов сделать это».
Не стоит думать, что, отстаивая данный проект, Уэбб руководствовался только лишь интересами всей американской нации. Думал он и о своей организации — НАСА. Тонкий и умелый политик, Уэбб понимал: НАСА — дитя холодной войны, а, следовательно, будущее процветание агентства — в советско-американском космическом соперничестве. Поддержание мирового престижа США требовало догнать, а в конечном счете и перегнать Советский Союз в космосе. В итоге НАСА пришло к выводу, что лунная экспедиция «не только возможна, но, что самое главное — станет прекрасной осью, вокруг которой станет вращаться большинство мер, направленных на всестороннее развитие возможностей, которые потребуются Соединенным Штатам для достижения лидерства в космосе».
8 мая 1961 г. Кеннеди получил из рук Джонсона меморандум, подготовленный Уэббом и МакНамарой. В нем содержалась рекомендация президенту сделать лунную посадку национальной целью, поскольку заработанный на этом престиж станет «частью битвы, ведущейся на непрерывно меняющемся фронте холодной войны». Кеннеди принял рекомендацию к сведению и собирался огласить ее в виде официального решения перед общим собранием конгресса. Но после решил не торопиться. Впереди была намеченная на июнь встреча с Хрущевым в Вене, и Кеннеди хотел предпринять еще одну попытку сделать, на этот раз из лунного проекта, «сферу совместных интересов» США и СССР.
Согласно Фою Колеру, «У президента не было никакого конкретного плана проведения этой встречи. Кеннеди хотел оставить за собой возможность маневра с минимальным количеством заранее выработанных позиций, с тем, чтобы иметь возможность максимально использовать перспективные направления для сотрудничества, которые могут обозначиться в ходе беседы. Несмотря на это, у президента имелись конкретные идеи, как улучшить [ советско-американские] отношения, если представится возможность (изложить эти идеи Хрущеву. — Ю. К. ). Одна из таких идей, на которые он возлагал особенные надежды, — сотрудничество в космосе».
Следуя установке президента на космическое партнерство с Советским Союзом, сотрудники аппарата Белого дома продолжали готовить к саммиту соответствующие документы. Так, 16 мая Джером Визнер передал Кеннеди аналитическую записку о возможности сотрудничества с СССР в космосе. Документ, вышедший из стен госдепартамента 12 мая, представлял собой еще одну «обработку» доклада группы Росси с участием сотрудников госдепа, НАСА и отдела Визнера. Записка не была связана напрямую с подготовкой к предстоящему саммиту, ибо президент к тому времени еще не принял окончательного решения о встрече с Хрущевым. В документе предлагалось вначале прозондировать на высоком правительственном уровне отношение Кремля к идее космического сотрудничества, но сделать это «тактично и без лишнего шума». Правда, авторы записки допускали: несмотря на то что «Советский Союз будет, вероятнее всего, заинтересован в координации простых проектов, мы не должны исключать из нашего списка [ предложений] возможность сотрудничества и в более амбициозных проектах, связанных с пилотируемым освоением Луны и исследованием планет». В документе отмечалось, что «недавний полет нашего астронавта (речь идет о суборбитальном полете 5 мая Алана Шепарда. — Ю. К. ) и кристаллизация планов расширения и ускорения нашей космической программы помогут занять нам более выгодную позицию в переговорах с Советским Союзом».
|
ЧЕТЫРЕ КЛЮЧА К КОСМОЛОГИИ 
Большие структуры