Неуклонный прогресс в познании человеком Вселенной отмечен резкой сменой представлений. Иногда они оказываются ошибочными, но тем не менее приближают нас к истине. С точки зрения философии большими успехами в создании нашей картины мира были, вопервых, доисторическое представление о том, что мир не полностью иррационален, но управляется сонмом богов, которых можно умилостивить и тем самым смягчить ужас мира; вовторых, представление древних евреев о том, что существует только один Бог, который руководствуется соображениями морального порядка.  При этом обсуждении каждая планета считается изолированной в пространстве, и влияние более слабых связей не учитывается, чтобы предельно ясно представить фундаментальную идею сохранения углового момента представление о Вселенной, управляемой не антропоморфными законами. В первых двух случаях эти представления оказались попросту ошибочными (по крайней мере сейчас лишь немногие люди придерживаются первого представления, и я думаю, что лучше их не разубеждать), но они продвинули нас по пути, где мы, возможно, сумеем найти истину. Они проникнуты идеей порядка во Вселенной, идеей, которая усваивалась гораздо труднее, чем общая теория относительности, и потребовала для своего признания тысячелетий. Современные концепции в науке ближе, чем прежде, к пути постижения истины, поскольку они сверяются с наблюдениями, изменяются и отвергаются, если это необходимо. Казалось бы,, нашим далеким предкам должно было быть ясно, что, если окропить землю цыплячьей кровью в тайном символическом обряде, урожай будущего года от этого нисколько не увеличится. Тем не менее поколение за поколением держались этого обычая, поскольку альтернативой был непостигаемый, капризный, абсолютно неуправляемый мир. Гораздо комфортнее держать в руках повод, хотя он и болтается и вообще ни к чему не привязан на другом конце, чем отпустить его и скакать испуганным и беспомощным в этом мраке. Первая научная картина Вселенной, основанная на наблюдениях, проверенная и согласованная с ними, также была совершенно ошибочной. Она была не только ошибочной, но и вела в тупик, а это самый тяжкий грех в науке. Если, направляясь по какому-то адресу, вы повернете не туда, куда нужно, то обычно, представляя себе нужное направление, вы вносите поправку в свой путь и хотя бы немного продвигаетесь к цели. Однако, если поворот приводит вас в тупик, приходится вернуться и начать все заново. Греческая концепция геоцентрической вселенной с небесными телами, вращающимися на идеальных сферах, была именно таким тупиком. Фактически греки никогда не предлагали какойлибо теории происхождения Вселенной: их вселенная была стабильной, статичной, совершенной вселенной, о начале или конце которой нечего было думать. Их идея была не только ошибочной, она была бесплодной. Однако она была разумной и логичной, основывалась на тщательных наблюдениях, соответственно изменялась по мере их уточнения и продержалась более двух тысяч лет — все это достаточные основания, чтобы о ней стоило говорить. Наблюдательная основа состояла в том, что Солнце, Луна и звезды каждый день поднимаются на востоке и опускаются на западе. В VI в. до н. э. пифагорейцы распространяли идею о том, что в отличие от всего земного, которое меняется и погибает, звезды неизменны с незапамятных времен и, следовательно, совершенны. Они считали, что движение звезд должно отражать их совершенство и поэтому должно быть круговым, ибо окружность, не имеющая ни начала, ни конца, ни капризных изменений направления, есть очевидное воплощение совершенства. И эта идея была порождена наблюдениями: если следить за Солнцем и звездами, можно видеть, что они движутся относительно Земли по идеальным окружностям. Во всяком случае это разумнее, чем считать, что Солнце заново рождается каждое утро и умирает каждую ночь. Это представление имеет и еще одно достоинство: освобождает нас от страха, что капризный Гелиос однажды утром решит изменить свой путь и погрузит всех нас в вечную тьму. В течение трех следующих веков развитие рациональной космологии основывалось на наблюдениях небесных тел и на идее совершенства круга. Это была великая теория, простая и прекрасная. К сожалению, уже тогда человек обнаружил странные движения планет. В отличие от неподвижных звезд, которые каждую ночь строго сохраняли взаимное расположение и благодаря этому могли считаться неподвижно закрепленными на небесной сфере, блуждающие звезды — планеты — двигались по небу, как казалось, беспорядочно. Века тщательных наблюдений неизвестных нам греков и вавилонян постепенно выявили картину этих движений, однако ее трудно было объяснить в рамках идеи обращения сфер вокруг Земли. По-видимому, Платон в IV в. до н. э. осознал важность решения этой проблемы, предложив ее своим ученикам, аналогично тому, как в наше время университетский профессор предлагает тему диссертации. Было известно семь блуждающих светил — Солнце, Луна и пять планет: Меркурий, Венера, Марс, Юпитер и Сатурн. Все они каждые сутки восходили на востоке и заходили на западе, но постепенно, ночь за ночью, отставали от неподвижных звезд, причем по-разному. Например, Меркурий и Венера отставали на целый оборот за год, в то время как Сатурн — примерно за 30 лет. К тому же пяти последним планетам оказалось свойственно «попятное движение»: перемещаясь от ночи к ночи по сфере неподвижных звезд, они иногда внезапно поворачивали и некоторое время двигались в противоположном направлении, а затем снова меняли направление движешь на нормальное. Меркурий начинал двигаться назад через каждые 116 ночей, Марс сохранял нормальное направление движения 780 ночей, а затем менял его на обратное. Меркурий и Венера к тому же всегда оставались вблизи Солнца, так что их можно было видеть только перед рассветом или после заката. Понадобилось много времени, чтобы наблюдатели осознали, что планеты, видимые на рассвете и при закате, — одни и те же.
|